Удивительная и странная боль утраты не проходит. Я мучаюсь от смерти Крылова так, будто он мне друг или брат. Я даже молюсь, чтобы Господь воскресил его, дав и ему, и всем нам новый шанс познать Истину. Я знаю, что мы не воспользуемся этим шансом. Поудивляемся чуду, а потом забудем и снова потонем в суете, оказавшись достойными лишь большего осуждения. Но боль вынуждает меня к этой безумной молитве, и я не противлюсь ей. Потому что знаю по опыту, что не бывает молитвы, не приносящей плода. Бог разумно отвечает на всякое прошение, давая просящему если не то, что он просил, но то, что ему и вправду нужно.
И вот первый плод. Я вдруг понял причину, по которой все мы с такой неожиданной остротой переживаем эту утрату. Понял и могу сформулировать.
Михаил Харитонов не был русским "националистом". Он был некоронованным князем русских. Не всего народа — народ в подавляющем большинстве до сих пор ничего не знает, и не заметил утраты, потому что соответствующие органы русофобского государства позаботились о том, чтобы народ оставался в неведении как можно дольше, народу ещё предстоит узнать, и запоздало скорбеть о потере. Не для всего народа, а для тех немногих, кому посчастливилось познакомиться с текстами Крылова ещё при его жизни, а кому-то даже познакомиться с ним лично.
Крылов не был ни простым националистом, ни даже лидером националистов. Он сделал нечто большее. Он создал саму русскую нацию, сделавшись центром её притяжения, неформальным лидером её. То есть, переходя обратно на дореволюционный русский язык, он стал именно Князем для этой небольшой нации, сложившейся вокруг его личности. И да, конечно, он неизбежно должен был стать для этого большим писателем. Потому что "русские — литературная нация", ну а как ещё?
И горе, которое я переживаю, лучше всего выражается словами "У нас убили князя, мы осиротели".
Я сознаю, что мои слова безумны. Но это нормально, ведь они рождены безумной молитвой.
Я сознаю, что православному народу хотелось бы иметь святого князя, или хотя бы как минимум благоверного, православного. Но для этого просто ещё не пришло время. Ещё придёт.
Но князь и не должен быть святым. Святость — это по другой части. Блаженным и пророком у нас является Галковский — только увы, пророком не того бога. Не русского бога.
А Константин Крылов был просто нашим князем. Абсолютно реальным, из плоти и костей — как и все реальные, несказочные князья.
Нация отличается от народа тем, что в народе нет иерархии, там все равны. А в нации есть. Эта иерархия может быть закулисной или вовсе неформальной, но она обязательно есть, и именно она делает нацию нацией. Кто входит в состав данного народа, а кто нет — это решает весь народ. И потому народ это всегда рыхлое и неопределённое образование с размытыми границами. И потому даже когда народ огромен как русский народ, пока он не стал нацией, ему грош цена. Он бессилен как туша кита, выброшенного на берег.
Чтобы народ имел силу, в нём должны быть князья — те, кто задаёт народу форму и проводит чёткие границы, определяя, кто свой и кто чужой. И чтобы не отпасть от такого народа, человек должен постараться соответствовать тем требованиям, которые предъявляет князь. И вот тогда народ уже не просто народ, но нация. А нация это сила. И потому смерть князя это смерть или как минимум серьёзная угроза жизни нации. Будет ли она жить — это зависит от того, сможет ли она воздвигнуть из своей среды новых князей.
А князь должен быть милостивым. К своим. Уметь прощать и вникать в положение человека. (Иначе он не князь, а что-то другое. Пророк или святой.) Крылов как раз и был таким — милостивым и понимающим.
Пусть мои слова звучат безумно. "Солохин короновал Крылова." Я давно уже не боюсь говорить безумные слова, ведь я же сумасшедший. Мне — можно.
Я возвращаю словам их первичный смысл. По сути своей слово "князь" ИМЕННО ЭТО и означает. Неформальный лидер, который и делает народ — нацией. То есть, войском. Тут Галковский давеча критиковал Крылова за излишний радикализм в отношении конкурирующих наций. ДЕГ умный человек, но вот этого нюанса он не увидел. Князь и должен быть безжалостен к врагам нации, потому что он отец, и его задача — защищать детей, собирая их под свои крылья.
Как нормальный отец отнёсся бы к тем, кто вздумал обижать его детей? Безжалостно. Это тоже качество князя. Когда князь Владимир в своё время, когда принял Крещение, вздумал миловать преступников, подражая Христу, мудрые греки ему указали на ошибку: преступников надо карать, опять-таки подражая Христу. Христос милостив к своим и тем, кто ещё может стать своими, но беспощаден к тем, кто окончательно отпал. Так что и эта черта у Крылова была на своём месте, если понимать его не как идеолога движения или "лидера партии", а просто как князя. Чего же не хватает Крылову для этого древнего русского титула? Мне кажется, только собственно коня. Ведь слово князь (кънязь) происходит от слова конь (кънь) и означает "всадник", king, konung. Ну, я думаю, этот недостаток в нашем веке не значит ничего. Прошли те времена, когда князь обязан быть всадником. Впрочем, Крылов и был всадником. Он возвышался над обыденностью, сидя на крылатом коне своего литературного таланта. Пегасом называли это греки.
Вот таким его и нужно бы изобразить на памятнике — всадником на Пегасе, неудержимо восходящим от нас на литературный олимп русских богов и пророков.
https://static10.tgstat.ru/channels/_0/8e/8efb100a295c0c690931222ff4467bb8.jpg
